Психоанализ сего дня
запись трансляции на YouTube здесь
Начиная с эпохи Возрождения, на новом витке развития Западной цивилизации, происходит возврат к античным формам культуры и искусства. Художники возвращаются к передаче изображения в прямой перспективе, которая создаёт активную позицию наблюдающего субъекта. В литературе главное место занимает раскрепощённый герой, отвергающий рабскую покорность, которую проповедует церковь. Человек принимается заново творить архитектуру, музыку, театр. Идущая следом эпоха Просвещения, с характерным для неё позитивизмом, рационализмом, материализмом и научным эмпиризмом, обеспечивает осуществление картезианского переворота, который принято полагать моментом рождения субъекта современности. На сцену истории выходит человек разумный, и постепенно выясняется, что Земля вращается вокруг Солнца, а человек произошёл от обезьяны.
С развитием науки в целом, появляется новый тип научного знания, получивший название «психология», то есть «наука о душе», которая своими корнями уходит в религию и искусство, и особенна близка философии, как самой важной и универсальной форме культуры западной цивилизации. Психология, с одной стороны, заимствует ряд философских проблем, известных с древних времён, но, с другой стороны, претендует на статус науки, а это означает, что определяет душу человека в качестве объекта, то есть того, что можно измерить и подвергнуть экспериментальному удостоверению. То, что не может быть осознано и оцифровано вычёркивается из области психологического исследования. Человек разумный стремиться к полному самопониманию, полному контролю и самообладанию, его сознание представляет собой главный ориентир.
В соответствии в тем, что намечается система исчисления психологических параметров, появляется понятие нормы для определения душевного здоровья, или же, наоборот, нездоровья, которое подлежит лечению. Так появляются специальные врачи – психиатры и психотерапевты, которые опираясь на научно-выверенные представления о психике человека, диагностируют отклонение от нормы, и рассчитывают с помощью экспериментально подтверждённых методик вернуть пациенту здоровье. Бог тем временем умирает, и человек разумный достигает пика своего могущества и осознанности.
Бухгалтерский подход к душевной жизни соответствует закреплению и расцвету капиталистического уклада общественных отношений. Мир превращается в рынок. Постепенно вся Западная цивилизация вовлекается в экономику товарно-денежного обмена. Психология превращается в служанку нового господина, то есть капитала. Оцифрованная и нормированная в поле научной мысли душа не доставляет лишних беспокойств ни самому потребителю, ни всей ориентированной на потребление системе.
Рубеж XIX-XXв.в. становиться переломным моментом в истории человека разумного. Открытие психоанализа происходит на фоне принципиально важных преобразований в науке и технике, политике и искусстве. Суть всех этих революционных потрясений говорит об одном: «разумность» человека достигла опасной степени безумия и забвения самого себя. В это время цельность мира и целостность прогрессивных теорий человека разумного обнаруживает зияющий зазор. Это уникальный момент. Ещё никогда в истории Западной цивилизации расщепление субъекта не достигало такой глубины. Только в этих условиях и стало возможным и актуальным исследовать такого рода расщепление. И именно к такому, глубоко расщеплённому, субъекту современности обращён психоанализ. Никакая другая древняя практика никогда не имела дела с проблематикой такого рода.
Фрейду открывается изнанка происходящей с субъектом перемены, и он, вслед за Коперником и Дарвиным, наносит третий, наиболее чувствительный, удар по нарциссизму человечества. Психоанализ со всей очевидностью демонстрирует, что «человек – не является даже хозяином в своём доме, а вынужден довольствоваться только жалкими сведениями о том, что происходит в его душевной жизни бессознательно». Весь комплекс сознательных представлений человека о себе, всё то, что мы называем собственным Я, оказывается не более чем паранойяльной конструкцией, величие которой держится лишь усилиями воображения. Человек разумный получает шанс осознать свою, неведомую доселе, расщеплённость, осознать себя субъектом бессознательного. Тем временем человек безумный продолжает упорствовать в производстве паранойяльного научного знания, и низводит себя до уровня компьтеризированной биологической машины.
Специально для современного человека разумного Фрейд создаёт отдельное поле знания о своём незнании, поле исследования субъекта бессознательного, поле подлинного критического мышления, следующего Канту, и наследующего его этику. Дело Фрейда и возделанное им поле имеет строго очерченные границы, бескомпромиссно отмежёвывающие его от других областей культурной деятельности человека. Психоанализ принципиально отличен от философии, науки, медицины и психологии. Нет никакой возможности обращаться с открытием Фрейда как с очками, используя его, например, в психотерапии, как дополнительный инструмент. Психоанализ – это сугубо современная практика себя, практика подлинно человеческих отношений, практика непредвзятого, творческого мышления, практика следования своему желанию, и, в конце концов, «первая со времён Платона практика любви».
Принципиальная отличность психоанализа зиждется на этике признания субъекта бессознательного, на отказе от понятий нормы и патологии, типов и диагнозов, любого рода экспертности и схем. Призвание на такой путь представляет собой вызов устоявшимся догмам обыденного мышления, и требует желания или даже жажды истины. Истины, как правило, тревожной, порой жуткой – жуткой истины о себе самом, окутаной густым мороком примитивных, обыденных представлений об эффективности и целесообразности, добропорядочности и морали, гармонии, благе и счастье.
Психоанализ крайне опасен для любого рода стада, и для любого рода паствы, растворяющей уникальную природу отдельного субъекта. Политика, философия, наука, медицина, психология получают от психоанализа критически осмысленную истину о своём слепом, беспомощном и безумном положении. Именно поэтому ни Фрейд, ни его психоанализ либо не признан, либо признан в некотором его выхолощенном, ни на что не способном подобии. Но при этом удивителен тот факт, что все попытки как-то отмахнуться или до неузнаваемости упростить настолько неудобную область практики не прекращаются и по сей день. Неутихающий по поводу психоанализа скандал лучшим образом подтверждает, что Фрейд попал в самую точку, что сопротивление и тревогу вызывает ничто иное как опасность приближения к истине.
Психоанализ сегодня – это особого рода клиника, теория и этика. Делать психоанализ означает отыскивать и утверждать свою собственную, единичную субъективность, которая не может быть вписана в систему экспериментально подтверждённого чуждого знания. Психоаналитик не может позволить себе быть специалистом или экспертом, психоаналитик не может позволить себе руководствоваться своим богатым опытом, психоаналитик не может позволить себе что-либо знать о том человеке, с которым он делает анализ. Любой намёк на позицию знающего, опытного, мудрого господина напрочь закрывает перспективу продвижения в анализе. В этом состоит принципиальное отличие клинического и этического измерения психоанализа, и его невероятно сложная задача.
Широко известные, и на поверхностный взгляд, столь близкие направления психологии и психотерапии, располагают себя в принципиально иной позиции. Специалисты, как теперь принято говорить, помогающих профессий стремятся защитить себя от тревоги знанием, опытом и регалиями. Они предлагают продукт на рынке психологических услуг, имеют утверждённый прайс и должны оправдать сознательные ожидания голодного до счастья, гармонии и покоя потребителя. В общем, всё это сводиться к внушению на первом этапе прописных истин себе самому, и далее, клиенту. Главное, создать впечатление о не напрасно потраченных деньгах. Это не отменяет высоких требований к профессионализму воображаемого решения воображаемых проблем. И важно, что так называемый «потребитель» или «клиент», как правило, именно этого и ищет, ищет удовлетворения и покоя. Здесь, психоанализ не претендует на то, чтобы отвоевать себе местечко на Поле Чудес, но, наоборот, настаивает на бескомпромиссном отмежевании.
В части теории, психоанализ вызывает не меньшую тревогу. Психоаналитические тексты предназначены для чтения и перепрочтения, толкования и перетолковывания, осмысления и обсуждения. Аналитическая теория не замыкается в единую и не противоречивую систему, учебник по психоанализу невозможен, поскольку речь идёт об усвоении особого способа и стиля мышления. Работа с психоаналитической теорией является самой настоящей психоаналитической практикой.
Итак, современный субъект – это уникальное явление в истории человечества. В определённый момент, он вернулся на путь познания себя, на путь разума и знания, который привёл его к радикальной степени расщепления и образования субъекта бессознательного. Только психоанализ распознал эту новую структуру субъективации и предложил свой практический подход, специально созданный и ориентированный на того субъекта бессознательного, который в сложившейся ситуации один только и способен постоять за сохранение человеческого облика и достоинства нашей расы.
Философия также обратила внимание на открытие психоанализа, но остаётся оторванной от его практического измерения. Политика не заинтересована в поддержании мыслящего субъекта, неподвластного простым и действенным способам контроля масс. Однако, грядущий принципиально новый уклад социальных связей как раз в таком субъекте и заинтересован. Наука в своей ретроградной ипостаси никак психоанализу не близка, однако, передовая научная мысль в таких направлениях как квантовая физика, кибернетика, математика, лингвистика уже вплотную приблизились к области открытий Фрейда. Психология – там, где она не наука – занята только тем, что ублажает замороченных рыночной идеологией потребителей, спекулируя торговлей броских этикеток, мода на которые то и дело выдаёт новый каприз. Часто психология для стимуляции продаж пытается в качестве такой этикетки использовать психоанализ. Современного искусства без психоанализа нет, пожалуй, это единственная форма культуры, которая открыто признаёт масштаб влияния на себя психоаналитического открытия. В некотором смысле, психоанализ, как дело сотворения новой субъективности, и нового типа социальных связей, очень близок искусству.
Делать психоанализ, означает производить речь в двух специально предназначенных для этого ситуациях: с аналитиком и/или работая с аналитическими текстами, то есть, читая, осмысляя и обсуждая психоаналитическое знание.
запись трансляции на YouTube https://youtu.be/R9WQnPZqVfY