Судьба. Свобода выбора и предназначение.

Представленный ниже текст является тезисным конспектом эфира на YouTube-канале #кавычкипсихоанализа. Видеозапись здесь

1. Вступление
2. Нина Давидовна Арутюнова. 5 мифологических ликов судьбы
3. Свобода и предопределённость
4. Фрейд. Невроз судьбы – навязчивое повторение (схемы наслаждения) – сверх детерминация
5. Лакан. Смертный шифр. Толика свободы.
6. Субъективация в толковании судьбы как текста. Арутюнова – Фрейд – Лакан

1

Наметим заранее маршрут и пункт назначения. Мы рассмотрим 5 мифологических ликов судьбы для того, чтобы более точно определить варианты для собственного понимания с чем мы имеем дело, когда говорим о судьбе. Здесь довольно быстро мы разберёмся с понятием предназначения, с тем, что ему предшествует, и что после него следует. И вообще, наметим некоторый вектор развития своей судьбы, если можно так сказать.

Ещё один дополнительный смысл понятия судьба, именно тот смысл, понимание которого поможет нам определить каким образом мы можем действенно повлиять на судьбу мы оставим на заключительную, итоговую часть. И скорее всего по ходу изложения вы сами догадаетесь к чему мы идём, в чём состоит этот наиболее важный в практическом плане смысл понятия судьба.

И чтобы к нему приблизиться мы обратимся к нескольким понятиям Фрейда, таким как невроз судьбы, навязчивое повторение, и сверхдетерминация. Психоанализ поможет нам рассмотреть механику и причины душевных процессов, которые мы связываем с судьбой. Далее, в этой же части нам понадобиться буквально два коротких высказывания Жижека и Лакана, и мы выйдем к финальной части, где проясним самое главное: как быть с этой самой судьбой? Подчиняться или брать в свои руки? Если брать, то как?

2

Нина Давидовна Арутюнова (1923-2018)
Лингвист, логический анализ языка, Институт языкознания РАН
«Понятие судьбы в контексте разных культур» (1994)

Понятие судьбы антропоморфно, и имеет многочисленные мифологические олицетворения, которые можно сопоставить с рядом социальных функций. Власть, предопределяющая жизнь человека, может принимать разные облики: Распределительницы, Играющая, Режиссер, Заимодавца, Судьи.

Судьба Распределительница – это греческие Мойры и римские Парки. Они наугад и вслепую распределяют социально заданные варианты жизни. Случайность заложена в этой модели судьбы изначально. Она присутствует в самом акте раздачи. Судьба здесь безлична, безразлична и безрассудна. В ее действиях нет логики. Иррациональность придает Судьбе Распределяющей женские образы.
Судьба наделяет каждого его долей, частью, участью, уделом, недолей, (греч.’Мойра’ имеет значение ‘часть, доля’). Судьба как доля предполагает понятие структурированного целого — общего достояния мира, а следовательно, более высоко стоящего Владельца, делегирующего Паркам дистрибутивную функцию.
Человек — носитель судьбы — фигурирует в этой модели как пассивный получатель своей части и ее потребитель. Он еще не сформирован в качестве свободно действующего начала. С долей поэтому не ассоциируется идея последовательности событий и соединяющих их отношений. Доля, часть, удел – понятия преимущественно количественные. Нити судьбы не являются путеводными.
Судьба Распределительница не взаимодействует с волей и индивидуальностью человека. Она действует подобно Природе, отводящей каждому естественному роду особое место в мироздании.

К Судьбе Распределительнице близок тип Судьбы Играющей: Тюхе, Фортуна или Лахесис — Мойры, вытаскивающей жребий. В этой модели профилирует идея превратностей, неожиданных поворотов, непредвиденных обстоятельств — с одной стороны, а с другой — идея личной удачи или неудалости («везёт тому, кто сам везёт»). Если нить, которую прядут Парки, ассоциируется с отмеренной длиной, то линию судьбы в игровой модели характеризуют изломы, усложняющие измерение.
Судьба Играющая утрачивает безличность, но не безрассудство. У нее есть выражение лица — улыбающееся или неблагосклонное. Фортуна слепа, но двулика. Эти лица опять же женские. Женскому характеру приписывается нелогичность поведения, прихоти и непостоянство в выборе баловней и фаворитов. В этой модели случай присутствует именно как случай — событие столь же необъяснимое как необъяснимы капризы женщины. Монтень назвал судьбу остроумной выдумщицей, которая «дожидается определенного часа, чтобы сыграть с нами шутку». В образ Судьбы Играющей вводятся черты, заимствованные из поведенческих стереотипов человека. И наоборот, игры и повороты судьбы моделируютвнутренний мир и поведение людей. В игровой модели и человек — носитель судьбы-становится игроком. Он не получает удел, а выигрывает ставку, которую снова ставит на кон. Случай заслоняет собой закон и закономерность. Авантюрист неумирает естественной смертью. Он постоянно рискует. Его действия нерасчетливы,так как он рассчитывает на удачу. Он ищет, что подбросит ему под ногиФортуна. Его награда — в находке, а не в созидании.
В игровой модели последовательность событий представляется как смена периодов везения и невезения. Рационализация понятия судьбы превращает ее в Режиссера, ставящего грандиозный спектакль на театральных подмостках Вселенной. Режиссер распределяет роли, отдавая главные своим избранникам — мужам рока, людям судьбы. Судьба метит их знаками. Иногда она подает им свой голос. Судьба не балует своих избранников, но хранит их до окончания спектакля. Люди, судьбой не отмеченные, получают роли в массовых сценах. Носитель судьбы в театральной модели предстает как исполнитель роли. Роль интерпретируется через предназначение человека (ер. англ. destiny, франц. destinee ‘судьба’). Предназначение необходимо осуществляется. Избранник подвластен судьбе. Если судьба была ему подсказана, и она трагична, он стремится уклониться от своей миссии, но всегда ее выполняет (Эдип!). В этой модели судьба зряча, а человек часто слеп. Он не ведает, что творит. Судьба уверенно направляет его действия к финалу. Развязка позволяет осмыслить сценарий. Случай целенаправлен. «Величайшие события происходят совершенно непреднамеренно: случай исправляет ошибки и расширяет сферу действия умно задуманных предприятий» (Лихтенберг). Судьба внесла коррективы в замысел Колумба, и он открыл новый континент. («что не делается, всё к лучшему»).
В этой модели избранник судьбы четко предстает как избранник Бога, а голос судьбы идентифицируется с гласом Божьим (например, голос, руководивший действиями Жанны Д’Арк).
Таким образом, в театральную модель судьбы введено понятие цели. Цель внеположена человеку, но он должен принять участие в действиях, направленных на ее достижение. Его функция инструментальна. Она исключает или ограничивает творческое соучастие человека.

Модель судьбы меняется, как только предназначение осмысляется как призвание. Призвание предполагает талант, ссуженный судьбой или Богом в долг и в рост как в евангельской притче о талантах (Матф. 25). Судьба Заимодавец дает ссуду под проценты. Предназначение ассоциируется с силой, призвание — с даром. Поэтами и музыкантами рождаются, но ими нужно стать.
Критик С. Лурье писал о И. Бродском: «Поэзия управляет биографией, превращает ее в судьбу … И связан механизм этот управления, видимо, с тем, что не просто человек рождается с дарованием, а дарование формируется одновременно с сюжетом, который призван его оформить и выразить». Вынуждение силой сменяется долгом перед даром. Дар требует жертв. Жизнь становится служением. В модели Судьбы Заимодавца цель человека и цель судьбы совпадают.
Но человеку нужно, прежде чем поставить перед собой эту цель, обрести в ней уверенность. Он должен «не искать признания, а искать призвания» В этом ему помогает случай. Случай в этой модели судьбы часто выполняет семиотическую функцию. Он утверждает в правильности выбора и способствует реализации дара.
Призвание не исключает свободы воли: его можно принять или отторгнуть. Отказ оборачивается гибелью таланта. «Снижение, деградация жизни — вот судьба того, кто отказался быть тем, чем он призван быть. Его подлинное естество, однако, не умирает; оно становится тенью, призраком, который постоянно напоминает ему его значение, заставляет его чувствовать свою вину и показывает его падение. Он — выживший самоубийца» (Восстание масс. Хосе Ортега-и-Гассет) 

Наконец, высшая власть может принять образ Судьи. В этой модели связь между событиями интерпретируется в этических терминах. Случай часто вершит суд. Через него осуществляется возмездие или вознаграждение. Человек выступает в роли ответчика. Модель судьбы как длящегося суда варьируется в зависимости от ряда факторов, в частности от того, как представляется воздаяние — заключено ли оно в самом деянии, в его логических следствиях, в карающей руке случая, в тоске и угрызениях совести, в награде удачей, в чувстве выполненного долга, в «блаженстве безгрешных духов под кущами райских садов» или в муках ада.
Понятие суда имплицирует наличие закона, который человек волен блюсти или нарушать.

Свобода воли несовместима с предопределением (необходимостью) — основным признаком, интуитивно приписываемым судьбе. Возможность выбора из ряда альтернатив не согласуется с Божественным предзнанием. Это противоречие так или иначе пытались разрешить крупнейшие философы до- и постхристианской эпохи: Аристотель, стоики, Цицерон, Прокл, Боэций, позднее Лейбниц в своей «Теодицеи» Боэций, в частности, искал выход в том, что относил предопределение (Божественное знание) к вечности, выбор же осуществляется человеком во времени. Христианство (кроме протестантизма), принесшее человеку свободу, не приемлет понятия судьбы в его фаталистическом варианте, но допускает мысль о действии высшей силы через свободный выбор человека.
В. Соловьев заканчивает свои размышления о судьбе Пушкина следующими словами: «Судьба вообще не есть простая стихия, она разлагается на два элемента: высшее добро и высший разум, и присущая ей необходимость есть преодолевающая сила разумно-нравственного порядка, независимого от нас по существу; но воплощающегося в нашей жизни только через нашу собственную волю. А если так, то я думаю, что темное слово «судьба» лучше нам будет заменить ясным и определенным выражением — Провидение Божие»

Линия: Замысел (предназначение) – Призвание – Провидение-Промысел (реализация закона по собственной воле).

Роль случая
Судьба Распределяющая изначально случайна: случай предопределяет все события жизни с самого ее порога.
В Судьбе Играющей каждое событие не более чем случайность, и оно оценивается в терминах удачи или проигрыша.
В Судьбе Режиссирующей (предназначение) случай целенаправлен, он как бы ненароком придает событиям нужную ориентацию, и даже несчастье может пойти во благо.
В Судьбе Заимодавце (призвание) случай семиотичен: он является знаком, указывающим правильный путь.
Наконец, Судьба Правосудная пользуется случаем, чтобы воздать человеку по делам его.

3. Свобода и предопределённость

Важно подчеркнуть, что выделенные пять основных моделей понятия судьбы, сколь бы различными они не были, могут сосуществовать не только в сознании народа, но и в бессознательном одного человека.

Но для дальнейшего разговора нам важно, что последовательность, в которой были представлены эти различные варианты, в известной мере, отражает историческую перспективу развития как самого понятия судьбы, так и перспективу развития/образования/становления субъекта, то есть человека, творящего свою судьбу.

Итак, в мифологическом и смыслом-семантическом поле намечаются два полюса понятия судьба.

На одном полюсе судьба – это надличностная, надчеловеческая сила: «от судьбы не уйдешь», «чему быть того не миновать», на другом полюсе располагаются значения прямо противоположные сугубо личностные, характеризующие индивидуальную жизнь человека, его индивидуальный жизненный путь. В этом смысле понятие «судьба» широко используется в искусстве, философии, публицистике, равно как и в обыденном языке: «выбирать судьбу», «изменить судьбу», «устроить судьбу», «решать свою судьбу», наконец, «быть хозяином своей судьбы».

4. Фрейд невроз судьбы — навязчивое повторение — сверхдетерминация

Невроз судьбы – своеобразный опыт «рокового понуждения», когда 1) нечто в жизни человека повторяется, не смотря на то, что это ему не приятно, или даже приносит страдание; 2) это разворачивается на протяжении долгого времени по одному и тому же сценарию; 3) это как-бы роковое стечение внешних обстоятельств, в которых субъект чувствует себя жертвой (например, одна женщина три раза выходила замуж, трижды сталкивалась с болезнью своих мужей и трижды ухаживала за ними вплоть до самой смерти) – повторяются отдельные сцепления событий.

Субъект лишён доступа к своему бессознательному желанию, настигающему его как-бы извне. (при неврозе характера повторяется нечто внутреннее – защитные реакции поведенческие схемы, формирующие черты характера. Посеешь характер, пожнёшь судьбу)

 «анализируемый вообще ничего не вспоминает из забытого и вытесненного, — он это проигрывает. Он репродуцирует это не как воспоминание, а как действие, он повторяет это, разумеется, не зная, что он это повторяет». Фрейд «Воспоминание, повторение, проработка» (1914)

«То же самое, что психоанализ раскрывает на перенесении у невротиков, можно найти также и в жизни не невротических людей. У последних эти явления производят впечатление преследующей судьбы, демонической силы, и психоанализ с самого начала считал такую судьбу автоматически возникающей и обусловленной ранними инфантильными влияниями.» Фрейд «По ту сторону принципа удовольствия» (1920)

«в бессознательном психическом преобладает навязчивое повторение, связанное с влечениями, и, по-видимому, обусловленное их глубинной природой; эта сила одерживает верх над принципом удовольствия, заставляя видеть в некоторых аспектах психической жизни нечто демоническое…» Фрейд «Жуткое» (1919)

 «навязчивое повторение» следует приписать вытесненному бессознательному»:

«навязчивое повторение» способствует реализации вытесненных влечений, а это и есть, по нашей оценке, неудовольствие.
Новый и удивительный факт, который мы хотим теперь описать, состоит в том, что «навязчивое повторение» воспроизводит также и такие переживания из прошлого, которые не содержат никакой возможности удовольствия, которые не могли повлечь за собой удовлетворения даже вытесненных прежде влечений.

«Ранний расцвет инфантильной сексуальности был вследствие несовместимости господствовавших в этот период желаний с реальностью и недостаточной степени развития ребенка обречен на гибель. Он погиб в самых мучительных условиях и при глубоко болезненных переживаниях. Все эти тягостные остатки опыта и болезненные аффективные состояния повторяются невротиком в перенесении, снова переживаются с большим искусством.

Невротики стремятся к срыву незаконченного лечения, они умеют снова создать для себя переживание обиды; заставляют врача прибегать к резким словам и к холодному обращению, они находят подходящие объекты для своей ревности, они заменяют горячо желанное дитя инфантильной эпохи намерением или обещанием большого подарка, который обыкновенно остается таким же малореальным, как и прежнее желание. Ничто из всего этого не могло бы тогда принести удовольствия; нужно было думать, что теперь это вызовет меньшее неудовольствие; если оно возникает как воспоминание, чем если бы претворилось в новое переживание. Дело идет, естественно, о проявлении влечений, которые должны были бы привести к удовлетворению, но знание, что они вместо этого и тогда приводили к неудовольствию, ничему не научило. Несмотря на это, они снова повторяются; их вызывает принудительная сила.

То же самое, что психоанализ раскрывает на перенесении у невротиков, можно найти также и в жизни не невротических людей. У последних эти явления производят впечатление преследующей судьбы, демонической силы, и психоанализ с самого начала считал такую судьбу автоматически возникающей и обусловленной ранними инфантильными влияниями.»

Фрейд «По ту сторону принципа удовольствия» (1920)

6. Субъект бессознательного

«Фрейдовское бессознательное вызвало такой скандал, не из-за утверждений о том, что рациональная личность находится под влиянием иррациональных инстинктов, но потому что он продемонстрировал то, что бессознательное следует собственному языку и логике — что бессознательное думает и говорит. Бессознательное — это не резервуар диких стремлений, который должен быть завоёван эго, но то место, в котором говорит травматическая истина. Именно из этого следует то, каким образом Лакан трактует слова Фрейда про “wo es war, soll ich werden” (там где было оно, должно быть я) не как “эго должно завоевать ид”, но как “я должен осмелиться приблизиться к собственной истине”. “Там” меня ожидает ни некая глубинная Истина, с которой я должен идентифицироваться, но невыносимая истина, с которой я должен научиться жить.»
Жижек С. «Как читать Лакана» https://dreamwork.org.ua

«Не о биологической памяти, не об интуитивистской мистификации, и не о парамнезе симптома идет речь у Фрейда, а о припоминании, т.е. об истории, в которой на тонком острии достоверных датировок балансируют в неустойчивом равновесии предположения о прошлом и обещания на будущее. Будем катего­ричны в психоаналитическом анамнезе речь идет не о реальности, а об истине, ибо действие полной речи состоит в том, что она упорядочивает случайности прошлого, давая им смысл грядущей неизбежности, предстоящей в том виде, в котором конституирует ее та толика свободы, посредством которой субъект полагает ее в настоящем.»
Лакан «Функция и поле речи и языка в психоанализе» (1953)

6. Субъективация в толковании судьбы как текста.
Арутюнова – Фрейд – Лакан

«Можно сказать, что не столько выражение приспосабливается к нашему внутреннему миру, сколько наш внутренний мир приспосабливается к возможностям нашего выражения, и его возможным путям и направлениям» Волошuнов В.Н. «Марксизм и философия языка» (1929)

В этимологии латинского слова fаtum актуальна идея речи (от говорить, возвещать, прорицать, воспевать) аналогично русскому року (нечто напророченное, изреченное или предреченное).
Такие названия судьбы, как рок и фатум, этимологически связанные с глаголами говорения. Судьба-текст: «на роду написано», «Книга судеб», предрекать, пророчить, предречённый.

В исследованиях лингвистов значения слова судьба близки смыслам связывать-говорить-читать, но тогда и читать, и толковать.

Ролан Барт – автором текста является читатель.

Судьба по-русски, связана не только с судом, предназначением, воздаянием, не только с ссудой, одолжением, обязательством, но со смыслом «рассуждать», как «судить-рядить», т.е. обдумывать, осознавать. Русское слово судьба имеет в себе элемент мысли, смысла, понимания, сознания. То есть, толкования.

В Древней Греции прорицателем (напр. дельфийским оракул (лат. oraculum, от oro — «говорю, прошу») называли жреца, который не сам прорицал, а лишь записывал и истолковывал неясные звуки, издаваемые Пифией.

Итак, «язык судьбы» может быть — хотя бы частично — прочитан и объяснен.

«Португальские Фаду и концепт судьбы»
Наталья Михайловна Азарова (поэтесса, филолог)

Fados — это популярные португальские песни, и можно утверждать, что они составляют целое направление в португальской национальной культуре. Fado от латинского fаtum (судьба). Fado, как жанр, аналогичный английскому soul.
В качестве одного из возможных предшественников fado называют бразильский танец lundum, в свою очередь завезенный, скорее всего, конголезскими рабами. Lundum — недостойный танец, который просто невозможно было бы исполнять в приличном обществе в XIX в. Ритм lundum характеризуется как чувственно-нервозный арабескный ритм движений.
Задача исполнителя фаду — слушать ритм судьбы и в своем говорении со-ответствовать ей. Недаром фадиста (судьбиста) называют revelador da marca do Destino: выявляющим знаки (или контуры судьбы).

Итак,
судьбе можно помогать отгадкой, толкованием, чутьем и вытекающим творческим действием. Создавая большее или меньшее осуществление, соединять, назначать по взаимному уговору, составлять текст. Начинаясь художественной от­гадкой, судьба может быть исполнена осознанным действием. Судьба есть творчество, и к этому творчеству способен только человек.

Представители одного радикального старообрядческого течения говорили «Судьба — это когда от человека ничего не зависит. Но Бог рождает человека не в смерть, а в жизнь, и он должен понять Божью волю. Поэтому мы считаем, что никакой судьбы нет»

Евангелие от Матфея глава 25
Ибо Он поступит, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение своё:
¹⁵ и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился.
¹⁶ Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов;
¹⁷ точно так же и получивший два таланта приобрел другие два;
¹⁸ получивший же один талант пошёл и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего.
¹⁹ По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета.
²⁰ И, подойдя, получивший пять талантов принёс другие пять талантов и говорит: «господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них».
²¹ Господин его сказал ему: «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего».
²² Подошёл также и получивший два таланта и сказал: «господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них».
²³ Господин его сказал ему: «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего».
²⁴ Подошёл и получивший один талант и сказал: «господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал,
²⁵ и, убоявшись, пошёл и скрыл талант твой в земле; вот тебе твоё».
²⁶ Господин же его сказал ему в ответ: «лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал;
²⁷ посему надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я, придя, получил бы моё с прибылью;
²⁸ итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов,
²⁹ ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет;
³⁰ а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов». Сказав сие, Иисус возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!