Измерение массы нарци(сси)зма — НФ ч.6

3.2 «Массовая психология и анализ я» (1921)

Текст «Массовая психология и анализ я» вышел в свет в 1921 году, и представил психоаналитический взгляд на социальные процессы. В первом же абзаце Фрейд снимает противопоставление массового индивидуальному [47-65]. С одной стороны, именно в отношениях с другим (и нигде ещё) рождается, живёт и умирает субъект — план автономного самодостаточного существования не представлен в психической реальности, всегда есть другой, а точнее, масса других для каждого субъекта. С другой стороны, в тексте последовательно подтверждается обусловленность образования и поддержания общности засчёт индивидуальной структуры субъекта – представлено обоснование того, как само устройство психики делает возможным объединение с себе подобными. Анализ «я» проведённый с привлечением материала исследования масс уточняет модель становления и дифференциации психического аппарата, а также открывает перспективу применения психоаналитической теории для объединённых множеств, групп людей.

Обращение к массовой психологии позволяет продолжить концептуализацию понятия идентификация в сопряжении с идеализацией и теорией либидо — в смысловом поле, где узловую позицию занимает нарцизм. В этом исследовании образование и обособление Я-Идеала в отношениях с другим принимает дополнительные очертания. Таким образом, мысль Фрейда продолжает движение по линиям отмеченным в текстах «Тотем и табу», «Одно детское воспонимание Леонардо да Винчи», «К введению в нарциссизм», «Скорбь и меланхолия». После преобразования теории влечений в «По ту сторону …» «Массовая психология и анализ «я»» ведёт к второй топической модели, изложенной двумя годами позже в тексте «Я и Оно». А из параллельно написанной работы «По ту сторону принципа удовольствия» в исследование социальных процессов включена преобразованная теория влечений. Эрос, «связывающий всё» объединяет людей, — «в массе наступают ограничения нарцисического себялюбия, не существующие вне массы» [47-97]. Но всякую любовь сопровождает ненависть, «происхождение которой неизвестно и которой можно приписать элементарный характер» [47-96].

Фрейд отмечает, что в массе, так же как и в психике отдельного человека сексуальные и агрессивные импульсы подлежат вытеснению. Отношения в сообществе десексуализированы, а деструкция перенаправляется, проявляясь, например, вовне в виде «нарциссизма малых различий».

Основания такого положения дел заключены в эдиповой ситуации детства. Отношение к отцу (или к «родителю», в более общем смысле) имеет раннюю ступень, предваряющую любовь и ненависть. Первая оральная либидинозная организация предполагает поглощение объекта – размещение-в-себе-его или размещение-себя-в нём, что является сутью идентификации. В чём и заключается исток амбивалентности — операция отождествления-поглощения сохраняет объект уничтожая его. До того как желать обладания родительской фигурой, формируется желание быть таковой. То есть, в этом тексте есть указание на размытые границы эдипальной фазы. В рамках последовательной схемы она, как стадия, следует после нарциссического услановления единства «я». Однако Фрейд скорее прописывает взаимное проникновение эдипального и нарциссического тактов в синхронии, через концептуализацию идентификации и Я-Идеала. Для того чтобы обладать матерью Эдипу необходимо занять место отца — стать им, его уничтожив.

Эти два измерения, 1) идентификация (с отцом) и, собственно, 2) отношения с объектом (матерью) соотносятся с выбором объекта по 1) нарциссическому и 2) опорному типу, описанному в «К введению в нарциссизм». Выбор объекта по нарциссическому типу раскрывает суть идентификации, приводящей «к сформированию своего «Я» по образцу другого человека, который берется за «идеал»». Образование «я» невозможно без участия другого, в этом смысле нарцизм заведомо включён в эти отношения, идентификация предполагает заключение (в) объект(а).

«Я хочу стать господином, как мой отец» [34-137],- говорит в детстве Сергей Панкеев. Для того чтобы причастится идеалом, сделать его частью себя, мальчику необходимо убить папу и съесть его. Фрейд размещает мифический акт убийства отца первобытной орды в доисторической, относительно рождения субъекта, перспективе «отсутствующего начала». Только после расправы сыновья в силу амбивалентности, соответственно, из любви к отцу устанавливают закон. В структурном смысле табу обустраивает, или сопровождает, раскол, который является исходным условием психического процесса.

Здесь необходимо подчеркнуть актуальность именно структурного измерения в прочтении сюжетов Эдипа и отца первобытной орды. Когда Фрейд обращается к «былинным» персонажам, его больше интересует не воплощение образов, а их взаимная расположенность в сюжете отношений субъекта с языком. Через упомянутую мифологию семейных отношений Фрейд раскрывает устройство бытия субъекта в языке. Применять психоанализ в плане исследования воображаемых смыслов отношений с папой и мамой для терапии травм детства в деле адаптации к окружающему миру означает сохранять дистанцию глубокого почтения в надёжной непричастности к мысли Фрейда.

Если вернуться к мифу об убийстве отца первобытной орды в его последовательной схеме событий, то сначала происходит убийство-растерзание-поедание, затем установление закона жизни с «другим». А вообще, похоже на то, что таким образом истолкована судьба той природной субстанции, которая нашла своё место в форме субъекта говорящего предварительно будучи убитой, растерзаной и усвоенной порядком языка. Судьба предполагаемого и утраченного безгранично наслаждающегося «я».

Тогда, оставшийся в прошлом век кажется, что был «золотым», что отражено в представлениях о неограниченной власти и полноте бытия отца первобытной орды при жизни. Повернуть время вспять – вот человеческое намерение указывающее дорогу к идеалу. В далёком детстве «деревья были большими», или по мысли Фрейда из «К введению в нарциссизм» когда-то «я» было идеально полным и автономным, и лишь впоследствие было принуждено реальностью катектировать объекты либидо, но в манере «протоплазматического существа» всегда сохраняя возможность обратного в свою пользу отвлечения. В этой экономической логике, нарциссизмом называется наполнение «я».

Такое рассуждение лежит на линии сближения первичного нарциссизма с аутоэротизмом. Эта линия пролегает русле толкования стремления к развитию в достижении самодостаточности. И важно само это стремление как психическая тенденция. По модели истерического симптома, не столь важно имело ли место в реальности травматическое событие, как важны последствия его позднего привлечения в сфере фантазии. Так же в идее бытия природной субстанции ещё не вписанной в порядок языка, то есть не обусловленной бессознательным, более важна не достоверность доисторических обстоятельств, а их текущая переработка в воображении, для толкования которой применимо понятие «первичного нарцизма» в сближении с аутоэротизмом.

Итак, образ неограниченного в наслаждении отца первобытной орды имеет воображаемую природу на службе у воссоздания мифического «первичного нарциссизма» самодовольного детского «я». Идеальное «я» исполнено качествами полноты и замкнутости, и в таком смысле нарциссично. И в этом смысле идеализация связана с идентификацией в деле формообразования «я». Другими словами, идентификация происходит с идеализируемым объектом, действием его размещения в составе собственного «я» в целях приближения к полной форме идеального «я», чтобы заполнить собственную недостаточность.

Разлад всей затеи по достижению-возвращению в лоно безмятежной самодостаточности (в место до или после жизни) возникает с самого начала, следующего сразу после начала «отсутствующего». Стремление субъекта к идеальной форме обречено на провал, потому что сама эта идеальная форма и способы её достижения прописаны языком, который не является полной замкнутой системой. На уровне грубой демонстрации, можно сказать, что предписания и правила о том, каким нужно быть, и как себя вести, звучат в словах, из которых формируется внутренний свод правил — в составе «я» обособливается специальная наблюдающая инстанция Я-Идеала. И такт этого обособления сопровождает появление субъекта бессознательного, потому что связан с учреждением рубежа сознательности, удержание и преодоление которого задаёт динамику душевной жизни.

Итак, другой участвует в акте рождения психической реальности как идеальный образ в деле образования идеального «я», чтобы «было к чему стремиться». И есть ещё одна принципиальная сторона соучастия другого. Необходим его взгляд, который будет размещён субъектом внутри в виде наблюдающей инстанции Я-Идеала. В переложении на мифологический сюжет, для начала истории субъекта не достаточно убийства и поедания отца наложившего запреты, необходим такт принятия закона, установления табу.

Здесь опять есть возможность причислить явные смыслы, фигуры и действия уровню буквального прочтения, плоскостью которого психоаналитическая теория не ограничена. В структурном измерении, история субъекта начинается с момента размещения внешнего закона внутри, когда, по мифу, сыновья после убийства по своей воле решают не нарушать табу. Только в психоанализе речь не ведётся о буквальном значении предписаний и ограничений, речь идёт о структуре, в которой они выражены. Самый требовательный «другой», с которым человек вступает в отношения – язык, в котором представлен он сам и другие «другие». Возможность читать себя в отражении другого (или через другого) организована нарцизмом и поддерживается бытием в языке.

Вернуться к тексту о массовой психологии и анализе «я» можно на мысли Фрейда о том, что организация людей не есть стадо, а есть орда [47-113]. В том смысле, что каждый участник общности имеет вертикально выстроенную связь с фигурой вождя. Внешняя властная фигура заступает на уготованное в структуре психики место Я-Идеала. Вместо обогащения «я» посредством идентификации, эротически нагруженная идеализация порабощает «я». По пути гипнотического внушения человек в массе теряет волю, вместе с индивидуальностью и способностью самостоятельно мыслить. Причём уступка происходит в направлении регрессивном, в смысле утраты субъективности.

Горизонтальный план связей в массе дополняет картину. Идентификация друг с другом происходит по черте принадлежности к массе, а скрытой пружиной сплочённости опять же выступает отношение к вождю, которое может быть неосознанным. Такой тип идентификации предполагает десексуализацию отношений и вытеснение агрессии вовне, что опять же благоприятно для поддержания единства. То есть в массе другой важен чертой принадлежности единственной и универсальной для остальных участников, отношения внутри сообщества регламентированы по части проявлений сексуальности и насилия. Влюблённым и бунтарям в сообществе не место.

Несмотря на то, что Фрейд пишет об Эросе, объединяющем в массу, процесс связывания больше похож на упокоение субъекта в этой самой массе. Объединение сулит безмятежность, и, как отмечено в работе, оберегает от невроза. Нарци(сси)зм по отношению к этому процессу опять выступает двояко. С одной стороны, субъект в массе уступает свой нарцизм, отказывается от уникальности своего «я», скроенного во множестве идентификаций в отношениях с другим, в разладе влечения жизни. С другой стороны субъект двигается к нарциссическому самодостаточному состоянию погружаясь в гомеастатический сон массы. С учётом «абсолютного эгоизма» сновидения, понятно что пребывание в массе становиться таким же нарциссическим сновидением про себя. Внутренняя арена действий при вписывании в массу приобретает внешние очертания, субъект тем временем спит.

Известны обстоятельства, которые могли послужить поводом для написания «Психологии масс ..». Во-первых давний интерес Фрейда к теме, далее социальные потрясения мирового масштаба, межнациональные конфликты, сложная ситуация в психоаналитическом сообществе… И собственная его, Фрейда, во всём этом роль. Исследование отношений между людьми во плоти в амплитуде масштабов от мирового до внутрипсихического уточнило структуру субъекта бессознательного, и обнаружило единственно актуальную психическую универсалию – язык. Такая расположенность психоаналитика узнавать себя через другого прописана его нарцизмом и выступает на стороне способности мыслить вразрез общепринятому способу, который превращается в безумие самоустранения нарциссизма.

Общий список литературы в конце документа здесь