Метаморфозы Нарцисса — Нарцизм Фрейда ч.1
ГЛАВА I «Нарцисс в текстах до 1914 года»
1.1. Метаморфозы Нарцисса и встреча (с) Фрейдом
1.2. «Воспоминание детства Леонардо да Винчи» (1910)
1.3. «Три очерка по теории сексуальности» (1905) (1910)
1.4 «Психоаналитические заметки об одном автобиографически описанном случае паранойи (dementia paranoides)» (1911)
1.5 «Тотем и табу» (1912)
«Возвеселится пустыня и сухая земля,
и возрадуется страна необитаемая, и расцветет как нарцисс»
(Исайя, 35:1-2)
Нарцисс, как персонаж художественной практики поддерживает широкий спектр смыслов: от однозначного символа («эмблемы») до многомерной диалектики влечений жизни и смерти, любви и ненависти, повторения в неповторимости. На рубеже 19-20 в.в. судьба многократных преобразований в культурно-историческом контексте уготовила герою «древнегреческой саги» [32-64] место в области исследований душевной жизни человека, где «вечный образ» не оставила участь метаморфозы, изначально прописанной по сюжету.
К нашим дням количество обращений к Нарциссу на площадках пси-индустрии зашкаливает. Дело дошло до созвучного приговора всему современному обществу и удостоверению грандиозной эпидемии. Так получилось, что несметное количество почитаемых теорий изначально основано на предпосылке традиционалистского толка. Другими словами, за редким исключением, психологи и психотерапевты мыслят нарциссизм в плоскости определённого знака, комплекса установленных, и иногда даже замеряемых черт.
С прискорбием следует отметить тот факт, что источником для многих подобных обращений с «вечным» художественным образом стали тексты основателя психоанализа З.Фрейда, в теории которого понятие «нарциссизм» расположено в узловой позиции. Данное исследование направлено на возврат к потенциалу сложностей и противоречий узла нарциссизма Фрейда, как в содержании его работ, так и оформлении самой его мысли, так и в психоаналитической концепции субъекта бессознательного. То есть в разработку понятия, кроме содержания, попадают пересекающиеся измерения нарцизма самого Фрейда, самой психоаналитической теории, самого исследователя, а также самого «следующего за», то есть читателя этих строк.
В первой главе прописан материал толкования в культурно-исторической перспективе и первых упоминаний Нарцисса и в психоаналитических текстах.
1.1 Метаморфозы Нарцисса и встреча (с) Фрейдом
С давних пор герой древних преданий по имени Нарцисс стал «вечным» образом художников, поэтов (и ботаников). Звучание его имени восходит к греческому «narkissos» — коченеть, застывать [8-213] с корнем «нарк-оз» — онемение, оцепенение [29-45]. «Травой забвения» в античности называли цветы нарциссы за их наркотические свойства [30-415]. А по древнеримскому обычаю нарциссами украшали преступников на распятии, чтобы облегчить их страдания. По сюжету, любовь Нарцисса обернулась смертью, смерть – возрождением. Метаморфоза в истории нарцисса неизменно привлекала внимание художников многих эпох, при этом сама постоянно изменяясь в отражениях их произведений.
В долитературный период древнейшие предания о Нарциссе включили в себя массу исконных мотивов. Явно выступает метафора смены сезонов в растительном мире и близость целого ряда увядающих и возрождающихся фигур мифологии. Кроме этого, толкование отдельных символических элементов объединяет в образе Нарцисса черты противопоставленных хтоническо-феминных и солярно-маскулинных божеств [9-16]. Возможно, что этот персонаж стал наиболее обобщённым носителем противоречивых смыслов древней мифологии.
Нарцисс обретает целостность образа в текстах Овидия, Конона, Павсания. Как персонаж связного повествования он формируется из «анти-причинно-следственного» [53-222.] мира мифологических преданий. Став литературным героем, прописанным словами он неизбежно утратил богатство и подвижность собственных смыслов. Постепенно, в традиционалистской переспективе происходит «сгущение» в один образ, и ниспровержение Нарцисса до чётких знаков (эмблем). «Нарцисс, или Себялюбие» называется, например, глава в труде Фрэнсиса Бэкона «О мудрости древних» (1609) [9-61].
В эпоху романтизма можно отметить смысловое «смещение» в представлениях о «вечном образе», а точнее инверсию. В художестенную разработку попадает «позитивная» сторона истории — превозносится «прекрасная творящая самость гения». Индивидуальность романтического художника прекрасна и самодостаточна в своём подобии Нарциссу.
Символизм добавляет к творческому мотиву самодостаточного гения гиперболизацию измерения себя до космического, в комплекте с расщеплённостью и виной. Как напишет Бодлер: «в любом человеке, в любую минуту уживаются два одновременных порыва — один к Богу, другой к Сатане» [25-20].
В статье «Философское искусство» Бодлер отмечает: «Что такое чистое искусство, согласно современным представлениям? Это полная впечатляющей силы магия, в которой содержится одновременно и объект, и субъект, иными словами, внешний по отношению к художнику мир, и сам художник» [25-8].
В наши дни представляет интерес внимание филологов к ещё одной метаморфозе, проступающей в течении неотрадиционализма [28]. Одним из истоков неотрадиционалистской эстетики считается ранее стихотворение 1914 года поэта Т.С. Элиота «Смерть св. Нарцисса». Поэтика неотрадиционалистов о Нарциссе приближается к психоаналитическим идеям признания, сингулярности, присвоения нехватки, повторения, практике толкования и перепрочтения [10].
В 1898 году Нарцисс обнаруживает себя на страницах научно-медицинского журнала «Alienist and Neurologist» в статье Хэвлока Эллиса «Auto-Erotism: a psychological study» [54]. В этом исследовании представлен взгляд основоположника сексологии на аутоэротизм в основном через аспект маструбации.
(Более чем за 100 лет до появления Facebook!) Эллис добавляет к известому имени like. «Narcissus-like» — «подобно Нарциссу». По мнению автора, истеричка полностью обращает сексуальность на себя, утрачивая интерес к внешнему объекту. Интересно, что подготавливает появление имени Нарцисса, сам того не зная, Фрейд. Буквально в предыдущем абзаце Эллис высоко оценивает работу «Исследования истерии» венских врачей Брейера и Фрейда и приводит обширную цитату из текста, касающуюся последствий вытеснения [54].
В 1899 году немецкий психиатр Поль Некке публикует отзыв на работу Эллиса, в котором обезличивает образ Нарцисса, в существительном «narcismus». Некке переводит смысл «определённой психической установки» Эллиса «Narcissus-like» в разряд патологии, извращения [40-42]. В таком о(без)личии Нарцисса на страницах медицинского немецкого издания встречает Фрейд.
По свидетельству Эрнста Джонса 10 ноября 1909 года на собрании Венского психоаналитического объединения Фрейд обозначил нарциссизм, как необходимую переходную фазу между аутоэротизмом и объектной любовью [40-41]. Даже одно это упоминание предоставляет возможность отметить резкий смысловой контраст, а вообще-то иной уровень психоаналитической теории, с приоритетом внимания к взаимному расположению понятий, а не их содержанию, во-первых. И с неактуальностью полагания в основу оценочной призмы «норма-патология», во-вторых.
Первые два появления термина «нарциссизм» в текстах произошли в 1910 году. В дополнении к переизданию «Трёх очерков о теории сексуальности» [51-56], и в работе «Воспоминание детства Леонардо да Винчи» [32-64]. Возможно, что текст о воспоминании Леонардо был написан раньше, а издан чуть позже «Трёх очерков», но исключительное отношение к этому творению самого Фрейда располагает начать именно с него.
1.2 «Воспоминание детства Леонардо да Винчи» (1910)
В этом тексте, вместе с производным термином «нарциссизм», Нарцисс присутствует своим именем. Другая «пометка на полях»: первым и крайне благосклонным рецензентом был Хэвлок Эллис [3-345].
«Единственная прекрасная вещь» написанная Фрейдом [3-347] безусловно обязана своей эстетикой тяге автора к искусству. В этой работе появление понятия «нарциссизм» сопровождает тема сублимации, как судьбы влечения. Начиная прописывать сублимацию в психоаналитической теории на примере выдающегося художника эпохи возрождения, Фрейд, самой формой произведения размещает психоанализ в измерении искусства, не без почитания науки, которую в итоге предпочитает Леонардо.
Влечение к познанию ведёт в науку и Леонардо и Фрейда, и как психоаналитическое понятие связывает сексуальность и агрессивность, любовь и ненависть. Вопросы жизни и смерти, любознательность и страсть к подглядыванию в инфантильный период становятся сексуированной основой интеллектуальной деятельности, а также предпосылкой для производства первосцены с различением участия влечений взгляда и голоса.
В общем, весь контекст «греческой саги» к появлению Нарцисса в психоанализе уже намечен. Также как и главное обстоятельство сюжета – собственное отражение. Патографируя жизнь гения, своего идеала, Фрейд ищет ответы на вопросы не только своей практики, а больше и скорее свои собственные. Один из таких вопросов – гомосексуальность. Фрейд встречает гомосексуальность в самоанализе благодаря «своему второму Я» Вильгельму Флиссу. Подобие себя в другом объясняет гомосексуальность Леонардо, «он находит свои предметы любви путем нарциссизма», «он любит их так, как мать любила его ребенком» [32-64].
Важность материнской фигуры отпечатывается, как ещё одна возможная черта идентификации Фрейда с Леонардо, вписанная также и в аналитическую теорию. И вместе с этим намечается принципиальный термин «идентификация». Также в этой мысли об идентификации с матерью в отношениях с собственными подобиями прочитывается сформулированная позже идея Фрейда о не богатом выборе объекта любви по типу матери (опорному) либо себя самого (нарциссическому) [40-56].
1.3 «Три очерка по теории сексуальности» (1905) (1910)
Как известно, этот текст Фрейд несколько раз дополнял. Так, в 1910 году в нём появилась краткая сноска о роли нарциссизма в генезисе мужской гомосексуальности, то есть примерно такого же содержания, что и в работе о Леонардо. Непосредственных прямых дополнений к теме нарциссизма до 1915 года не будет. Однако, через 2 идеи «Трёх очерков» есть возможность ещё раз вернуться к устно сообщённой формуле 1909 года.
Отмеченная на собрании Венского психоаналитического объединения Фрейдом необходимость нарциссизм, как фазы становления субъекта отправляет к предпринятому именно в «Трёх очерках» радикальному пересмотру соотношения нормы и патологии применительно к сексуальности и психике человека. Человек изначально «полиморфно-перверсивен», и с необходимостью нарциссически «извращён». «Нарциссизм» Некке, как диагностическая категория не актуален на уровне аналитической теории.
Вторая идея касается соотношения аутоэротизма и объектных отношений. Термин «аутоэротизм», «удачно найденный» тем же Эллисом [51-86] в его понимании лежит в плоскости маструбации, то есть определяется феноменом самоудовлетворения при сексуальном возбуждении возникающем изнутри, без участия внешних объектов [54-260]. Для Фрейда же аутоэротизм в «3-ёх очерках по теории сексуальности» уже гораздо более ёмкое понятие учитывающее 1) сначала «примыкание» сексуального влечения к биологической потребности в материнской груди, и далее 2) замещение внешнего объекта собственным телом [51-88]. Измерение психоаналитической теории изначально размещено в отношених с объектом, в связи с этим, и проявляется сложность подхода, несопоставимого с однозначными описательными моделями сексологии.
Так, Фрейд одновременно учитывает 1) установленные уже в аутоэротизме объектные отношения и 2) необходимость нарцизма для перехода от аутоэротизму к объектным отношениям. Притом, что а) аутоэротические влечения уже в отношениях с объектами, которыми выступают части собственного тела; б) оральное влечение приобретает аутоэротизм «в обход», при посреднечестве внешнего объекта [51-88]; в дальнейшем, в) некоторые компоненты влечений такие как садизм, скопофилия и любопытство изначально имеют объект [35-310]; г) и вообще, по теории влечений, объект является пусть и «самым подвижным», но необходимым элементом [33-85].
Вопрос можно поставить так: отношения с объектом изначально вписаны в аутоэротизм или возникают в последовательности аутоэротизм – нарциссизм– объектные отношения? Решение этого вопроса будет предложено ниже, пока же стоит задержать внимание на позициях теории, которые будут сохраняться в текстах Фрейда не смотря на их противоречивость. В представленной «несостыковке» отражается принципиальная «разомкнутость» мысли Фрейда, в которой он продвигается вслед за клиничеким опытом, оставляя практически выверенные, но не согласованные друг с другом в рамках линейной логики наблюдения. Основатель психоанализа «не бежит тёмных мест». Далее, диалектика взаимоучреждения упомянутых позиций будет ещё более усложнена введением «первичного нарцизма». Тогда в рамках линейной логики может возникнуть уже 3 предположения об изначальности 1) аутоэротизма, 2) объектных отношений, 3) «первичного» нарциссизма» [1].
1.4 «Психоаналитические заметки об одном автобиографически описанном случае паранойи (dementia paranoides)» (1911)
По мнению самого Фрейда, текст о случае Шребера особенно удался. Возможно, что по причине глубокой симпатии, которую он питал к автору «Мемуаров нервнобольного». Похожий результат и похожее отношение были с другим «заочным пациентом» [3-345] – Леонардо. Похоже, что ряд значимых зеркальных для Фрейда фигур можно дополнить: Флисс-Леонардо-Шребер. Очертания гомосексуальности и другого-двойника-преследователя ещё более остро проявляются в параноидальной структуре. В этом тексте Фрейд третий раз использует понятие «нарциссизм», уточняет и разворачивает новые смыслы.
Применительно ко всей работе о случае Шребера, можно отметить, что в исследовании психотической структуры Фрейда привлекает возможность увидеть явно то, что скрытно действует в неврозе и перверсии, одним словом любой психике. Этот известный ход Фрейда обращения к патологии, инфантильности и примитивным народам для прояснения «нормы» опять же причисляет нарциссизм, а заодно и гомосексуализм в разряд необходимых механизмов функционирования психики. Относительно паранойи Фрейд выскажется как о «слабом месте развития где-то между между аутоэротизмом, нарцизмом и гомосексуализмом» [45- 184].
О нарциссизме повторяется высказанный в 1909 году смысл посредничества между аутоэротизмом и объектной любовью. А также более полно раскрывается взаимосвязь с гомосексуальностью. Фазу нарциссизма отмечает функция учреждения «некоего единства» [45-184]. Объединение аутоэротических влечений происходит вокруг собственного тела, которое и становиться первым объектом любви. Далее возможен выбор объектом любви постороннего человека. Причём гомосексуальный выбор остаётся размещённым в фазе нарциссизма в большей степени, чем гетеросексуальный, потому что происходит по подобию себя (подобию того «я», в котором главную роль имеют гениталии). Путь развития либидо к гетеросексуальности пролегает через гомосексуальность, гетеросексуальный выбор является следующим шагом, которым достигается интерес к противоположному полу, а гомосексуальность отступает на позиции «дружбы, товарищества, чувства солидарности и всеобщей любви к людям».
Итак, вокруг понятия нарциcсизм в строках 1911 года прочитываются следующие поворотные для всей аналитической теории моменты.
Синтез частичности
В фазе нарциссизма сохраняется аутоэротизм, то есть направленность интереса на себя, но сохраняясь на аутоэротическом уровне, частичные влечения объединяются. Эта идея перекликается с высказанными ранее: 1) перехода от первичного процесса к более «упорядоченному» вторичному; 2) объединения частичных сексуальных влечений под приматом генитальности.
«Я»
Концептуализация нарциссизма выглядит, как зачин появления инстанции «я» во второй топике. С самых ранних работ Фрейд использует понятие «я» в разнообразных аналитических смыслах [19-594]. Первая теория влечений чётко сформулированная в том же 1910 году учитывает влечения «я» наряду с сексуальными, что на тот момент помогало объяснить невротический конфликт [46-209]. Однако дальнейшее движение мысли Фрейда нашло место «я», как инстанции, в составе второй топики в иных соотношениях со второй теорией влечений.
Само обращение к нарциссизму, в соответствии с собственной моделью нарциссизма, учреждающего единство «я», поспособствовало разработке понятия инстанции «я» в измерении психоаналитической теории.
Гениталии
«Я» в тексте, после появления, в этом же предложении возвращается к телесности гениталий: «В этом «я», взятом в качестве объекта любви, главную роль уже могут играть гениталии» [45-184]. Если учесть, что разбирается случай мужской гомосексуальности, и чертой идентификации себя с другим выступает подобие мужских половых органов, то возникает ход к вопросу расположенности нарциссизма на мужской стороне сексуации субъекта, в отношениях с нехваткой, фаллосом.
Телесность «я»
В качестве объекта любви в фазе нарциссизма сначала указано тело, а несколько ниже уже «я» [-184-185]. Уточнение этого перехода можно встретить в тексте «Я и Оно» (1923): «Я прежде всего телесно, оно представляет собой не только некое существо имеющее поверхность, но и само есть проекция этой поверхности» [52-314].
Объект
Только после учреждения «некоего единства» «я» способно вступать в «объектные отношения». Это может быть ответом на вопрос оставленный выше. Если мыслить постороннего человека в статусе «объекта выбора», то сначала должен сформироваться выбирающий агент – собственное «я». Тогда в отношения вступает целостный объект и целостный объект, тогда справедлива линейная последовательность развития аутоэротизм-нарцизм-отношения. Эта концепция была вполне прочитана и в текстах Фрейда и в материале практических наблюдений, и развивалась в направлениях эго-психологии и объектных отношений.
Если же принимать во внимание «объект» в неизбежной его частичности, с учётом его обязательной суррогатной порчи [41-191], то в теории и практике психоанализа появляется место субъекта бессознательного, а вместе с ним предельно усложняется, в частности, и вопрос нарциссизма.
«Социальные влечения»
В случае успешного перехода к гетеросексуальности, гомосексуальные устремления не устраняются, они приобретают форму «социальных влечений», соответственно тоже «замешанных» на фазе нарциссизма. Подробное осмысление факторов человеческой общности Фрейд предпримет в 1923 году в работе «Массовая психология и анализ Я», где вернётся к очередному пересмотру теории нарциссизма, а также замешает в факторы социальной общности вторую теорию влечений и десексуализацию чувственного течения либидо.
1.5 «Тотем и табу» (1912)
Четвёртый раз нарциссизм опять оказывается в тексте высоко ценимом как самим Фрейдом, так и, например, Томасом Манном, признавшим его «мастерским произведением, по композиции и литературной форме родственным и принадлежащим всем великим примерам немецкой эссеистики» [3-290].
Главный скандал этой работы касался настояния Фрейда, что «вначале [человеческой истории] было Дело» [50-444] убийства и поедания отца первобытной орды. Предприняв психоаналитическим методом историческую реконструкцию, Фрейд производит собственный миф, который позволяет развивать теоретическую структуру психоанализа. Вместе с убиенным праотцом, на сцену психоанализа полновесно заступает Эдип. По соседству с Нарциссом, в том смысле, что фаза прохождения эдипова комплекса и есть мир закона в отношениях с другим, возможна для субъекта с «собранным» нарциссизмом из аутоэротического мира частичных объектов собственным «я».
Живущий в доисторический период (до появления хронологии, как категории сознания) праотец обладает безграничным доступом к сексуальному наслаждению, чем напоминает безудержность полиморфно-перверсивного младенца. А возможно, что ещё более этот мифический «золотой век» жизни праотца соответствует полной изоляции от внешнего мира в материнской утробе, что отправляет к одному из смыслов понятия «первичный нарциссизм», появившегося двумя годами позже.
Понятие нарциссизма в «Тотеме и табу» помогает Фрейду разработать тему «всемогущества мыслей». В соответствующем разделе текста можно проследить ряд существенных дополнений, которые случаются попутно [50-374].
«Всемогущество мысли»
Переоценка до степени грандиозности сопоставлена с нарциссизмом.
Психическая реальность невротика представлена уходящей корнями своих основ в миры детства и первобытности, где в отношениях с реальностью царит переоценка собственных психических актов. Нарциссическое всемогущество постепенно иссякает по мере взаимодействия с внешним миром, до тех пор, пока невроз не предоставляет ему место во внутреннем мире «реальности мышления».
Смерть и сексуальность
Нарциссизм анимической фазы филогенетического развития и нарциссизм, включённый в аутоэротическую фазу отдельного человека, постепенно отступают перед пределом смерти и принципом реальности. Навязчивые ритуалы перенимают намерение магического противостояния смерти, и характер сексуальной деятельности в измерении повторения. В этом месте намечается диалектика второй теории влечений, и плотная связка нарциссизма с влечением к смерти.
«Клапан»
«Нарцисcическая организация уже никогда не исчезает полностью». Отсутствие «обратного хода» через нарциссизм в процессе становления субъекта, и тем более, отсутсвие «перехода» в логике «развития».
Экономика либидо
«Я» в фазе нарциссизма становится резервуаром либидо, из которого оно истекает на объекты и способно вернуться обратно. Прописана возможность возвратной динамики, на модели которой получит преобразование первая теория влечений (сексуальные влечения = объект-либидо + Я-либидо). Плюс в этой мысли намечается дальнейшее противоречие и разночтение Нарциссизма в его соотнесении с аутоэротизмом и объектными отношениями.
«Влюблённость и нормальный прообраз психозов»
Соотвествуют высшей степени отвлечения либидо от объектов. В первом случае в пользу одного-единственого объекта любви, во втором случае, в пользу «я».
Сублимация
Искусство как “область всемогущества”. Нарциссизм художника находит удовлетворение в творчестве. Помимо самовластия в художественной практике, нарциссизм помечает и замкнутость художника на мире собстенной фантазии, интроверсии (в понимании Фрейда).
Выводы по Главе I
Несколько первых упоминаний Нарцисса в психоаналитической теории намечают многомерный смысловой объем понятия «нарциссизм», который в истории художественной практики больше соответствует уровню мышления античных авторов и неотрадиционалистов. С самого начала Фрейда не интересует однозначно-описательный код. Позаимствовав в сексологии плоскую эмблему, психоанализ возвращает ей ёмкость утраченных измерений. В свете этой инициативы, последующее возвращение термина в плоскость диагноза и его разработка только в описательной части, которую предпринимает абсолютное большинство «последователей» психоанализа, соотносимо с реакцией теологических авторов, прочитавших в поэме лишь отражение собственных нужд оценивания и контроля паствы.
В четырёх текстах, опубликованных до 1914 года намечены основные смысловые линии, которые будут продолжены вплоть до позних работ: сопряжение нарциссизма с идентификацией и устройсвом «я», телом, экономикой либидо, намечены подходы к клинике психозов и меланхолии.
Помимо определения места нарци(сси)зма в модели последовательного развития между аутоэротизмом и объектными отношениями, на более высоком логическом уровне определённо прочитывается мысль Фрейда о синхронии взаимообусловленных тактов. Помимо смыслов замкнутости и самодостаточности, в понятие «нарциссизм» определённо вписан смысл необходимого изначального участия «другого» для ситуации формирования субъекта.
Общий список литературы в конце документа здесь