Одно (пере)прочтение «К введению в нарциссизм» (1914) – НФ ч.2
2.1 «К введению в нарциссизм» (1914)
— 2.1.1 Первая буква заголовка «Zur Einfuhrung des Narzissmus»
— 2.1.2 Часть первая
——Три источника наблюдений
—— «Конец света» в любви и паранойе
—— Два нарциссизма
—— Два «я»
—— Далее по тексту первой части
— 2.1.3 Часть вторая “Три пути”
—— Болезнь и сон
—— Ипохондрия
—— Любовная жизнь
— 2.1.3 часть третья “Я-идеал”
—— Идеал-Я и Я идеал
—— Самонаблюдение
—— Чувство собственной значимости
— 2.1.4 Завершение
— 2.1.5 Итого
2.1 «К введению в нарциссизм» (1914)
Позиция работы «К введению в нарциссизм» узловая, как для аналитической теории, так и для самого понятия «нарциссизм». В этом тексте, как в месте переплетения встречаются и преобразовываются обе теории влечений и обе топики.
2.1.1 Первая буква заголовка «Zur Einfuhrung des Narzissmus»
В изданиях на русском языке не редко бывает утрачена первая же буква заглавия, а точнее, первые три буквы немецкого предлога «zur» переводимого в одну, как предлог «к». В этом случае ситуация перевода как-бы уже намекает о соотношении скрытого и явного содержания сновидения. Последнего всегда меньше засчёт сгущения [36-166]. Ещё в большей степени потеря «к» напоминает цензуру, осуществлённую в поле публичной речи.
Текст «К введению в нарциссизм» сложный, противоречивый, парадоксальный. Что строго соответствует тому уровню теории на котором Фрейд подходит к введению нового понятия. Под заголовком «Введение в нарциссизм», например, то что написано, размещено быть не может, потому что подобный заголовок соответствует уровню научной теории, с претензией на полноту и непротиворечивость представления вопроса.
Фрейд не может себе позволить «целостность» мышления и стройность выводов. Не смотря на собственный дискомфорт и недовольство текстом, «который рождался в тяжких муках и обнаруживает все деформации присущие таким родам» [40-42], автор оставляет это несовершенство по внешней форме.
Предлог «к» подчёркивает лишь приближение к теме, предварительность положений, неполноту работы. Вопрос поноты нехватки будет впоследствие концептуализирован в психоанализе через понятие нарциссизм.
2.1.2 Часть первая [40-41]
С самого начала Фрейд упоминает Некке, как клинициста, предложившего термин «нарциссизм» в значении перверсии. И сразу же намечает принципиально иной смысл заимствованного понятия. Уже во втором абзаце ссылка на работу О.Ранка отправляет к предположению сруктурной, организующей работу психического аппарата роли нарциссизма. Больше в тексте о перверсивности нарциссизма нет ни слова. – также как и оценок морально-этического или «патологического» характера его проявлений.
Три источника наблюдений
Для психоаналитического исследования Фрейд предлагает воспользоваться тремя источниками наблюдений, вплетающих нарциссизм в теорию влечений:
- интроверсия невротика
Состоит в замыкании сферы отношений в область собственной фантазии. При обстоятельствах, затрудняющих реальное удовлетворение, либидо отвлекается от объектов внешнего мира в пользу воображаемых внутренних, с сохранением эротического к ним отношения. Здесь нарциссизм представляется в логике первой теории влечений как «либидинозн[ое] дополнение к эгоизму влечения, к самосохранению». То есть, в черте нарциссического поведения, интроверсия предполагается в акте влечений «я» (самосохранения), который регулирует остроту конфликта при реализации сексуального влечения, направленного на реальный объект.
Следует отметить, что сама по себе «либидинозность дополнения» нарциссизма к первой теории влечения уже её подрывает. Ведь в соблюдение интересов влечений «я» (самосохранения) таким образом уже вписывается сексуированность отношений с объектом фантазии. Далее эта работа обнаружит ещё более веские основания для пересмотра первой теории влечений, основанной предварительно на клинике невротического конфликта.
- мания величия парафреника
Становится результатом отстранения психотика от внешнего мира, но по иной схеме, нежели интроверсия невротика. Парафреник отвлекает либидо от реальных объектов, но и не закрепляет его в эротических отношениях с объектами фантазии. Либидо в психотической структуре обращается на «я», эффектом чего становится мания величия. Дальнейшее участие объектов в бредообразовании, например, происходит в рамках попыток самоисцеления.
При разработке этой идеи Фрейд вводит дополнительное понятие «первичного» или нормального нарциссизма. Переоценка «я» при мании величия происходит за счёт объект-либидо, однако не является новым образованием, а только «усиливает и проявляет» изначальное состояние «я», наполненного либидо до произведения каких-либо объектных инвестиций. Нарциссизм парафреника является «вторичным» — либидо заполняет «я» вторым тактом после загрузки объекта. «Первичный» нарциссизм – некое предположительное исходное состояние.
- дети и примитивные народы
Фрейд отмечает предпосылки мании величия в чертах «всемогущества мыслей» в поведении детей и примитивных народов. Описанная в «Тотем и табу» переоценка возможностей воздействия на реальность предлагается как ранее начальное состояние наполненности либидо «я». Так подкрепляется «представление об исходном либидинозном катексисе Я, который затем передаётся объектам», и способен отвлекаться в обратном направлении. Это место преобразования первой теории влечений. В составе сексуального влечения происходит разделение либидо по направлению течения в пользу «я» — «Я-либидо», и в пользу объекта – «объект-либидо». Влечения Я (самосохранения) теоретически остаются в своём единстве.
«Конец света» в любви и паранойе
Динамика обратного отвлечения либидо от объектов иллюстрируется двумя примерами.
В случае Шребера Фрейд отмечает два крайних состояния отвлечения либидо от объектов внешнего мира [45-191]. Эта же мысль есть в «Тотем и табу». 1) влюблённость отнимает загрузку либидо у «я», так же как и у других объектов, в пользу единственного объекта любви; 2) бред параноика о «конце света» указывает на отвлечение либидо от всех внешних объектов в пользу «я» [50-184].
Смысловые акценты, которые Фрейд добавляет к этой идее в разбираемом тексте, касаются, во-первых, динамики перераспределения либидо в разных направлениях (к «я», к объек-ту/-там), во вторых, в предположении слитности энергий обоих влечений первой теории в начальном состоянии «первичного» нарциссизма. Наиболее важное сформулировано в этой логике следующим образом: «только с катексисом объекта появляется возможность отделить сексуальную энергию от энергии влечений Я». С одной стороны, в этой фразе ещё подтверждается первая теория влечений, но с другой, указано принципиально значимое отношение с объектом для учреждения сексуального влечения.
Два нарциссизма
Нарциссизм оказывается по две стороны: «первичный», наполненный энергией, не вступавшей в отношения с объектом, и «вторичный», энергия которого есть либидо. В логике первой теории влечений, на стороне первичного нарциссизма должны были бы оказаться влечения Я (самосохранения) вместе со всеми биологическими потребностями, к которым ещё не примкнули сексуальные. То есть дело идёт о некой мифической фазе бытия субъекта в измерении биологической массы до объектных отношений. Движение мысли Фрейда в этом русле приведёт в итоге ко второй теории влечений, сформулированной в 1920 году в работе «По ту сторону принципа удовольствия». В которой будет чётко обозначено включение влечений Я (самосохранения) в течение Эроса – сексуированных влечений жизни, связанных взаимоучреждающим образом с влечением к смерти [44]. «Разумеется, это нарциссическое либидо являлось также выражением силы сексуальных влечений в аналитическом смысле, которое с самого начала нужно было идентифицировать с санкционированными «влечениями к самосохранению»» [44-276].
Другими словами, в «К введению в нарциссизм» можно прочитать идею исключения прямого влияния биологической потребности на душевную жизнь человека. Биологическая потребность преломляется во влечении через отношения с объектом, иначе говоря, сексуируется. Другим видом энергии, кроме как либидо, психический аппарат человека не располагает. Тем не менее, однозначно Фрейд в 1914 году на этом не настаивает. Более того, не без высказываемых сомнений, пытается сохранить первую теорию влечений в модифицироанном виде.
Также проявляется проблематичность концепции «первичного» нарциссизма. Предложенную Фрейдом логику с одной стороны можно истолковать следующим образом: загрузка объекта превращает энергию в либидо, возвращение уже сексуированной энергии «я» возможно только вторичным образом, уже в ином качестве и по иному пути. Отношения с объектом выступают в роли клапана (сексуации), преграждающего обратный ход.
Место первичного нарциссизма оказывается в периоде до начала истории субъекта. Такая позиция по схеме своей косвенной реконструкции напоминает предложенный Фрейдом миф убийства отца первобытной орды. Как известно, Фрейд вывел этот миф как то единственное объяснение существующему положению дел, мало опираясь на историческую достоверность, однако настаивал на реальности этого события. Также и концепция первичного нарциссизма будет использоваться в дальнейшем без разрешения своей противоречивости. На что стоит обратить внимание в дальнейшем движении по текстам.
Два «я»
Фрейд пользуется понятием «я», начиная с самых ранних работ. Например, в «Наброске одной психологии» (1895) есть раздел «Введение понятия Я» [38-75], идеи которого наметили содержание «Анатомии Я» в «Я и Оно» (1923) [52-308], где сформулирована вторая топика.
В «Исследованиях истерии» (1895) «я» представлено как «господствующая совокупность представлений» с соотношением к сознанию и вытеснению. В 7 главе «Толкования сновидений» «я», будучи носителем желания спать, вписано в первую топику косвенно, как часть цензуры и упорядочивания первичного процесса на уровне предсознательного.
Похоже на то, что ранний психоанализ более опирался на разработку понятия «бессознательного». «Я» присутствовало в сфере интересов Фрейда, но скорее только намечалось как принципиально значимая инстанция. Клиника неврозов сфокусировала внимание Фрейда на «я», как на сторону психического конфликта в первой теории влечений. Однако, смысл «самосохранения» влечений «я» отличается от предыдущих, и в свою очередь противоречивым между собой подходам. Можно предположить, что клиническая значимость «я» подталкивала Фрейда к введению понятия в теорию либидо. Однако найденное в первой теории влечений для понятия «я» место требовало пересмотра, что в итоге привело к пересмотру самой теории влечений и дооснащению теоретического аппарата второй топикой.
Буквально по модели учреждения единства «я» из мира частичных объектов аутоэротических влечений в самой аналитической теории обращение к «нарциссизму» способствует принципиальному повороту в разработке понятия «я». Кроме некоторого «формообразующего» влияния, можно также отметить удвоение «я» после преобразования первой теории влечений в работе «К введению в нарциссизм».
«Я», так же как нарциссизм, оказывается по две стороны первой теории влечений. Остаётся в составе влечений «я» (самосохранения) и отражается по другую сторону как сексуированное либидо загрузки «я». И важно отметить, что отражение прочитывается и на стороне сексуальных влечений: «я» отражается в объекте. Как следует понимать это раздвоение «я»? В каких эти два «я» соотношениях? Для того, чтобы обозначить возможные подходы к ответам, стоит наметить ещё ряд противоречий и вопросов.
Фрейд чётко определяет две вещи: 1) «я» развивается в изначальности аутоэротических влечений, 2) для формирования нарцизма необходимо установившееся единство «я». В общем-то, эта мысль высказана Фрейдом ещё в 1909 году, но с учётом предыдущего содержания текста возникают противоречия, связанные с применением понятия «первичный нарциссизм». Возможен ли он на аутоэротической фазе, до возникновения «я»? И если только «я» является агентом установления отношений с объектом, распределяя изначально сформированный заряд Я-либидо, то в каком смысле следует понимать актуальность объекта уже в аутоэротических влечениях?
Далее по тексту первой части
Представленное выше толкование выявляет поворотные пункты движения мысли Фрейда через преобразование первой теории влечений к её полному перепросмотру. Дальнейший текст первой части работы можно прочитать в качестве компенсаторного жеста автора после новых предположений, развитие которых приведёт к значительным последствиям для теории. Основательно «раскачав» устои первой теории влечений своего же авторства, Фрейд оправдывает её состоятельность тремя доводами, предварительно при этом напоминая, что пути науки избегают застоя в догме.
Первый довод в защиту первой теории влечений звучит как соответствие «общепризнаному разделению на любовь и голод». Второй опирается на «биологические соображения» в русле теории Вейсмана, где сексуальное влечение заинтересовано лишь в передаче «зародышевой плазмы» следующему поколению носителей, и не заинтересовано в сохранении осуществившего передачу. Третий довод представляет из себя высказанные ожидания в получении подтверждений теории влечений со стороны биохимии.
Далее Фрейд прямо высказывает свои сомнения, и наперёд соглашается при достаточных основаниях пересмотреть свои взгляды на первую теорию влечений, однако отмечает её клиническую состоятельность в текущем моменте.
В полемике с Юнгом, завершающей первый раздел, Фрейд отвергает включение либидо в расширенную категорию несексуированного психического интереса, и настаивает на сексуальном значении либидо. Сексуальность в психоаналитическом смысле определяет связь с объектами реальности и фантазии. Теория либидо объясняет механизм потери реальности при психозе отвлечением либидо объектов в пользу «я».
2.1.3 Часть вторая “Три пути” [-51-60]
В начале второй части Фрейд подчёркивает значение исследований психозов для понимания психологии «я» и изучения нарцизма. От чего переходит к рассмотрению 3-ёх «других путей» проявления нарцизма: органической болезни, ипохондрии и любовной жизни.
Болезнь и сон
Заболевший человек обнаруживает нарциссическую динамику перераспределения либидо, отвлекая его от объектов в пользу «я». Погружение в состояние сна Фрейд предлагает истолковать сходным образом как «отвод позиций либидо к собственной персоне, а точнее, к желанию спать». В «Толковании сновидений» (1900) уже был отмечен «абсолютный эгоизм сновидений» [49-271], здесь, при описании болеющего человека употребляется «естественный эгоизм». Различение нарцизма и эгоизма будет сформулировано в 26 лекции «Введения в психоанализ» (1917) [36-396]. В том цикле лекций Фрейд продолжал опираться на первую теорию влечений, и похоже, что определил место эгоизма и альтруизма в измерении влечений «я», в координатах пользы и отсутствия пользы для индивида. В дальнейшем «инстинкты», «самосохранение» и все оставшиеся в стороне от теории либидо понятия, в числе которых эгоизм и альтруизм, утратили свою релевантность в психоанализе.
Судя по всему, в этих двух абзацах Фрейд расценивает болезнь и сон как примеры возврата к первичному нарцизм». В случае болезни, либидо и интересы «я» «снова нельзя отделить друг от друга». В чуть более поздней работе можно встретить уточнение о нарциccизме сна как о «регрессии в развитии либидо (…) до восстановления примитивного нарциссизма» [37-192]. Однако, ключевым прочитывается последнее предложение этих абзацев, логика которого сбивает однозначность прочтения состояний сна и болезни в рамках первичного нарциссизма: «В обоих случаях мы имеем дело не с чем иным, как с изменениями распределения либидо вследствие изменения Я» [40-52]. То есть на распределение либидо оказывает влияние динамика в структуре «я». Очередной раз встаёт вопрос о возможности регрессивного пути либидо до аутоэротической фазы. Может ли в этой траектории «обратного хода» случиться преодоление установленного единства «я» и достижение состояния «первичного нарцизма»? И тогда, о каких «изменениях Я» может идти речь в связи с периодом до его появления. Другими словами, скорее «перераспределение либидо» происходит на уровне вторичного нарциссизма, регрессия предполагает воссоздание предположительного примитивного состояния, то есть не возврат по пройденному пути, а обходной, дополнительный манёвр. С учётом этого возникает необходимость толкования теоретической и практической целесообразности понятия «первичный нарциссизм» в понимании его принадлежности к аутоэротической фазе.
Ипохондрия
Фрейд замечает, что на перераспределение либидо от объектов к «я» наряду с «органическими изменениями» при болезни может оказать влияние мнимый процесс из разряда актуальных неврозов. Однако, звучит предположение, что основа ипохондрии может быть представлена и в «материальном» измерении на уровне эрогенности, как «общего свойства всех органов». Болезненная чувствительность ипохондрика качественно соответствует ощущениям сексуального возбуждения. Переход в боль связан с изменением количества либидо.
Интересно, что в логике этого рассуждения, сексуальное возбуждение, будучи эффектом взаимодействия с объектом, в то же время отмечает нарциссический возврат либидо к «я». А также важной здесь является мысль о пограничности понятия «влечение» между психикой и телом, которая будет намечена ещё более явно в работе Фрейда «Влечения и их судьбы» (1915).
Перераспределение в пользу либидо «я» позволяет сопоставить ипохондрию с парафренией. В то время, как другие два актуальных невроза, неврастения и невроз страха, сопоставлены с неврозами перенесения, навязчивостью и истерией, и соответственно с объект-либидо. В психозе наблюдается застой либидо в «я», в неврозах перенесения в «объекте».
Любая крайность позиции либидо вызывает напряжение в его «психическом качестве неудовольствия». Отсюда Фрейд выводит гипотезу причины изначального перехода из состояния нарцизма к перенесению либидо на объекты: «необходимость возникает тогда, когда либидинозный катексис Я достиг определённых пределов». Превышение «пределов» приводит к мучительной степени внутренних возбуждений, к которым при невозможности отведения вовне применяется «психическая переработка» — интроверсия на продукты фантазии в неврозе, и мания величия (как попытка исцеления) при психозе. Дальнейший путь «психического преодоления» в неврозе пролегает через страх, гомологичный ипохондрии при психозе, и другие защитные преобразования.
В завершение разговора об ипохондрии Фрейд обращает внимание на важный аспект в клинике психотической структуры. Наряду с невротическими («остаточными») и психотическими проявлениями, отмечена работа психики («явления реституции») в попытке использования истерической или навязчивой схемы для возобновления отношений с объектами соответственно, при шизофрении и паранойе. Эта попытка заново найти путь к объектам происходит уже «с другого уровня и при других условиях», в итоге подобного «вторичного» перенесения происходит нечто важное для «самого глубокого понимания нашего душевного аппарата».
В метапсихологической работе «Бессознательное» (1915) «явление реституции» поможет раскрыть позицию в первой топике психического аппарата словестных и объектных представлений благодаря их расщеплению и утрате последних при шизофрении [31-174].
Представляется важным отметить, насколько прописанное в этом месте «углубление понимания парафрении в сопоставлении с неврозами перенесения» и вообще вопрос ипохондрии, усложняют практическое обхождение с понятием структуры пациента. Ведь в рамках, например, психотической структуры, помимо собственно «психотической» компоненты, к неврозу могут отсылать как явления «остаточные», так и «явления реституции». Так же как и обратным образом, невротической структуре присуща доля ипохондрии в сопряжении с актуальными неврозами, при том, что ипоходрия может быть явлением психотическим, с учётом результатов исследования Фрейда.
Любовная жизнь
В вопросе выбора объекта любви Фрейд оставляет человеку небогатый выбор: либо маму, либо себя. Примыкание сексуального влечения к влечению самосохранения указывает «опорный» тип отношений с матерью («или тем, кто её заменяет»). Исследование нарциссизма дополняет любовную жизнь вторым типом «не по образу матери, а по прототипу своей собственной персоны».
Опорный тип отношений ориентирован на удовлетворение собственной нехватки за счёт идеализируемого другого, по модели соискания заботы и обеспечения жизнедеятельности в детстве. По мнению Фреда, мужчинам более свойственна такая позиция, включающая в себя переоценку объекта любви и отказ от собственных интересов (либидо «я» перераспределяется в пользу объекта).
Нарциссический тип выбора, хотя и был описан ранее в случае мужской гомосексульности, более характерен для женщин, отличающихся самодостаточностью, и большим интересом к пассивной роли — быть любимой, нежели активной — самой любить. Фрейд усматривает в таком положении компенсацию больших социальных ограничений в выборе объекта, предписанных женщине. Интересно, насколько описание здесь женщины в нарциссической позиции в отношениях созвучно смыслу в пассаже Хэвлока Эллиса, где он на материале подобных наблюдений впервые использует «Narcissus-like» [54-275].
Для дальнейшего обострения противоречий текста стоит обратить внимание на то, что Фрейд отмечает возможность «усиления первоначального нарциccизма», который препятствует установлению объектных отношений (с выбором по опорному типу). В ряду дополнительных примеров носителей этого «первоначального нарцизма» дети, «кошки и крупные хищники», «великие преступники и юмористы», независимостью которых восхищается человек, «отказавшийся от собственного нарцизма ради объектной любви».
Оговариваясь, что в каждом индивидуальном случае выбор обоих типов отношений открыт для обоих полов, Фрейд раскрывает возможную нарциссическую основу отношений «полноценной объектной любви» у женщин. В первом случае женщина, оставаясь холодной к мужчине, находит условия любви к ребёнку, бывшему когда-то частью её тела. Условия второго случая устанавливаются из детской идентификации себя по мальчишескому идеалу. Женщина таким образом любит не другого, а скорее человека, который когда-то был частью её самой. Кроме этого способа, в нарциссический тип выбора вписаны варианты любви к человеку, подобному себе, подобному себе в прошлом и обладающему качествами, которыми хотелось бы обладать самому. Опорный тип выбора объекта любви предполагает варианты кормящих, защищающих фигур.
Хотя, если выбор происходит по опорному типу, то в его базе расположен интерес восполнения нехватки (бывшей биологической потребности) за счёт другого, значит, за этим другим предполагается достаток искомого качества или продукта для удовлетворения. В предложеннной Фрейдом схеме, выглядит так что уходит под спуд запрос на удовлетворение потребности от объекта, остаётся передача всего либидо. Оба выбора можно истолковать как взаимопереплетённые: в опорном есть обращение к тому, чего не достаёт самому, в нарциссическом есть обращение к другому.
Далее по тексту следует важное замечание в защиту «первичного нарциссизма». Фрейд прямо пишет о невозможности его непосредственного наблюдения. Далее он разоблачает весь комплекс переоценки ребёнка в родительской любви, как основанный на собственной грёзе об отсутствии границ и предела смерти. Другими словами, то что называется «первичным нарцизмом», приписывается взрослыми детям и проверить качество этого состояния невозможно. «Возрождённый нарциссизм родителей» = «первичный нарциссизм» детей, — так напрашивается истолковать текст Фрейда. Однако он сам представляет это рассуждение для косвенного подтверждения изначально сформированного «первичного нарциссизма».
2.1.3 часть третья “Я-идеал” [-60-71]
Мысль, с которой Фрейд начинает третью часть, опять касается предположения о первичном нарциссизме как о полноте, утрату (а значит и существование) которой можно предположить в свете «комплекса кастрации». Наблюдения за взрослым человеком показывают работу факторов, «приглушивших» гипотетическое всемогущество и самодостаточность детства.
Опять прописано, что в раннем состоянии «первичного нарциссизма» сексуальные влечения не разъеденены с влечениями самосохранения, то есть их слитное существование помечает наличие фазы до установления отношений с объектом. Однако в следующем же предложении нарциссизм помечается сексуальностью (возможно, имеется в виду уже «вторичный»). Снова есть повод истолковать сопряжение «первичного нарциссизма» с влечениями «я» первой теории влечений, ведь он связан с предположительной изначальной фазой до примыкания сексуальных влечений к влечениям «я», направленным на удовлетворение биологических потребностей.
Далее речь в связи с нарциссизмом уже идёт о «либидо Я», о перераспределении сексуированной загрузки между «я» и объектами. То есть именно в связи с «вторичным» нарцизмом заходит разговор о работе вытеснения, которое «исходит из Я». Только получается, что это не то «я» биологического измерения, которое «самосохраняется», а скорее то «я», которое разрабатывается Фрейдом, как психическая инстанция. «Я», которое «формообразуется» в отношениях с объектом.
Идеал-Я и Я идеал
Повторяя идею «исхождения» вытеснения из «я», Фрейд указывает на необходимость для этого процесса «образования идеала». Намечается путь к инстанции «Сверх-Я» второй топики.
Далее в тексте есть один абзац, в котором автор сначала пишет «идеал Я», а затем меняет слова местами «Я-идеал»1. «Идеальное Я» «как и инфантильное обладает всеми ценными совершенствами», то есть это прообраз некой изначальной «полноты». Но, вообще-то, это та самая грёза, о которой упоминалось выше в связи с представлениями о детстве уже взрослых людей. Достоверность этого явления только воображаемая.
«Я-идеал» – это иная форма, которая производится в попытке приближения к «идеальному Я» в измерении отношений с другим, иными словами, в условиях заступившего принципа реальности. Далее Фрейд раскрывает функцию именно «Я-идеала», то есть те возможности, которыми пользуется психика для «замены утраченного нарцизма своего детства».
В продолжение разговора, Фрейд предпринимает размежевание смысла «образования идеала» и «сублимации». Речь о том, что в неаккуратном использовании этих понятий есть риск их уравнивания. Тогда как образование идеала происходит в переоценке «я» или объекта, а также «повышает требования Я и является мощнейшим фактором, способствующим вытеснению», сублимация – это «процесс происходящий с объектным либидо». «Сублимация представляет собой выход из положения, когда требование может быть выполнено не приводя к вытеснению». Коротко говоря, идеализировать объект не значит сублимировать влечение. Хороший пример этому невротики, которые демонстрируют большой разрыв между наличием высоких идеалов на фоне беспокойста от нереализованных «примитивных» влечений.
В работе «Я и Оно» (1923) Фрейд вновь обсуждает роль нарцизма в перенаправлении объект-либидо на «я», и к этому стоит вернуться в толковании этой более поздней работы.
Самонаблюдение
Совесть обнаруживает свою раннюю форму в виде бреда наблюдения, созвучного услышанным в детстве («передаваемыми через голос») критическим замечаниям родителей и других авторитетных фигур, только интроецированных в особую психическую инстанцию. В производство нарциссического Я-идеала привлекаются инвестиции «преимущественно гомосексуального» либидо, что проявляется, в частности, у параноика в фигуре спроецированного вовне преследователя-двойника того же пола.
Также обращение к паранойе даёт возможность Фрейду представить более общие последствия учреждения института совести в виде самонаблюдения и построения «объясняющих» себя и мироздание систем, деятельности, присущей и невротической структуре. Результатом чего ни много ни мало становится интеллектуальная деятельность познания себя, заповеданная наставлением над входом в храм Апполона. И далее, в примечании отмечена возможная ключевая роль этой «наблюдающей инстанции» для организации вторичного процесса, работы памяти и прямого хронологического порядка. То есть вновь речь идёт о «начале истории субъекта» в созвучии с идеей расположения внешнего запрета внутри из работы «Тотем и табу».
Принципиальную значимость «критической наблюдающей инстанции, возросшей до совести и философской интроспекции» Фрейд дополнительно подкрепляет обращением к теории сновидений. Сначала своим прочтением «функционального феномена» Зильберера – в образы сновидения могут переводиться не только скрытые мысли, но и состояние человека, которое, впрочем, по Фрейду, также представляет из себя «мысленный материал» [49-59]. Затем напоминанием о цензуре сновидений, возникающей в условиях самонаблюдения и самокритики.
Чувство собственной значимости
По мысли Фрейда основано на «подтвержденном опытом остатке примитивного чувства всемогущества». То есть на внешнем плане достижений человек тянется к переживанию былого внутреннего состояния. Однако, теория либидо добавляет другое измерение объяснению этого процесса. Чувство собственной значимости представляется зависимым от распределения нарциссического либидо «я» и объект-либидо. Парафреник переполнен величием, невротик испытывает неполноценность, вследствие «обеднения Я». Так, признавая «органический фактор» Адлера, Фрейд настаивает лишь на возможном его участии в образовании неполноценности, с приоритетом для объяснения теории либидо.
В любовной жизни выбор по опорному типу и безответное чувство приводит к безвозвратному истечению либидо, выбор по нарциссическому типу подкрепляет чувство собственной значимости, возвращая либидо объектов к «я». По замечанию Фрейда, «реальная счастливая любовь соответствует первичному состоянию, в котором объектное либидо и либидо Я неразличимы», так как в ситуации взаимности загрузка объекта возвращается, и само по себе обладание любимым объектом может повышать чувство собственной важности. В продолжение этой мысли, и с учётом предположения о «мифическом» статусе существования этого «первичного состояния, можно предположить равнозначный «мифический статус» «реальной счастливой любви».
Развитие «я» наносит ущерб состоянию «первичного нарцизма», происходит смещение либидо (но опять же, можем ли мы говорить о «либидо» как бы до установления объектных отношений, до начала истории субъекта?) в пользу «навязанного извне» Я-идеала, который впрочем (вот парадокс) теперь служит попыткам приближения за счёт своей реализации к «первичному состоянию». «Я» распоряжается либидо, загружая объекты и Я-идеал.
Таким образом формируется 3 компонента, наполняющие чувство собственной значимости. 1) остаток детского нарцизма, 2) «осуществление Я-идеала», 3) «из удовлетворения объектного либидо». Важно отметить динамические отношения между этими компонентами: как было отмечено в предыдущем абзаце, первый изживается вторым, второй ограничивает третий: «Я-идеал ставит либидинозное удовлетворение от объекта в тяжёлые условия», но и третий может потеснить второй, замыкая на первый. Там, где слабо развитый Я-идеал не препятствует сексуальному стремлению, дело речь идёт о перверсии, влюблённость, которая отвлекает либидо от «я», способна восстановить инфантильную перверсивность.
2.1.4 Завершение
Предпоследний абзац текста представляет собой виртуозный клинический пассаж Фрейда с применением изложенной теории. Сильно потратившийся своим либидо в пользу объектов невротик оказывается «не в состоянии [сам] осуществить свой [высокий] идеал». Тогда для него остаётся путь выбора объекта по нарциссическому типу такого объекта, который по представлениям невротика этот самый идеал осуществил. «Это и есть исцеление через любовь, которое он [невротик], как правило, предпочитает аналитическому». А иногда и применяет этот же способ к аналитику, до тех пор, пока не становиться способным «сделать выбор в любви», передоверив тем самым свою жизнь «новому помощнику в беде», со всеми «опасностями тягостной зависимости» подобного исхода [из психоаналитической процедуры].
В заключительном абзаце намечено значение Я-идеала в его социальной и гомосексуальной компонентах для исследования психологии масс и психотической структуры.
2.1.5 Итого
Работа состоит из трёх частей. С самого начала Фрейд обозначает принципиально иной подход к понятию. С позиций психоаналитического исследования «нарцизм» не перверсия и не диагноз, а скорее структурное образование (если не образование самой структуры субъекта). Далее в первой части приведены три источника наблюдений нарциccизма: интроверсия невротика, мания величия парафреника, черты мышления детей и примитивных народов. В материале представления этих источников происходит «раздвоение» нарцизма на «первичный» (дети и примитивные народы) и «вторичный» (интроверсия и мания величия). Условно пока говоря, «первичный» — «нормальный», «вторичный» — «патогенный».
На стороне сексуальных влечений установлено два направления течения либидо: к я (я-либидо), и к объекту (объект-либидо). Это место преобразования первой теории влечений – состав сексуальных влечений усложняется. Обратное изъятие либидо объектов иллюстрируется примерами влюблённости (перераспределение либидо объектов в пользу одного), и бреда о «конце света» с манией величия парафреника (перераспределение либидо объектов в пользу «я»). Таким образом, в преобразованной теории влечений «я» оказывается по обе стороны, как «самосохраняющаяся» инстанция, и как возможный накопитель отвлечённого от объектов либидо.
Предложенная концепция «нарциccизма» обнаруживает ряд противоречий, связанных с позицией «первичности» аутоэротизма, нарциccизма, отношений с объектом. Здесь же возникает вопрос о состоятельности первой теории влечений, и Фрейд, не скрывая сомнений и колебаний, приводит в её защиту три довода, в числе которых «литературный», биологическая теория Вейсмана, и надежда на подтвержение наукой, приведённая также в качестве аргумента.
В полемике с Юнгом Фрейд уточняет психоаналитическое прочтение сексуальности и приводит объяснение психотического процесса с помощью теории либидо.
Вторая часть работы представляет из себя рассмотрение «трёх других путей проявления нарциссизма»: органической болезни (+сон), ипохондрии, любовной жизни. Болезнь и сон более представлены как примеры возврата к «первичному» нарцизму, вместе с мыслями, наводящими на иную логику, предполагающую не прямую регрессию, а «обходной» путь движения либидо через установление отношений с объектом.
Проявление нарциссизма в ипохондрии позволяет сделать ряд попутных заметок о включённости тела (эрогенности), о сопоставлении психотической и невротической сруктур, об отношении к другим актуальным неврозам, о специфическом устройстве психотической структуры. Также в этой части изложена гипотеза об уровне предельной загрузки «я» либидо, достижение которого вызывает необходимость отвести либидо на объекты, либо применять другие попытки исцеления под видом психотических симптомов.
К теории выбора объекта любви по опорному типу дополняется нарциссический. Нарциссизм представляется неустранимо вписанным в любовные отношения. В разговоре о «самодостаточности» Фрейд опять оперирует обращением к первичному нарциссизму, однако сам же намечает воображаемую природу этого состояния на примере разоблачения отношения взрослых к детям. Установить достоверность предполагаемого у ребёнка переживания «полноты бытия» не представляется возможным.
Третья часть текста, наиболее сложная и насыщенная, посвящена разработке инстанции Я-идеала в составе «я». Основная мысль через понятия самонаблюдения и чувства собственой важности выводит прямо на дорогу к второй топике. Попутно Фрейд приводит массу дополнительных практических размышлений, как бы приоткрывая те новые перспективы, которые открывает для психоанализа предложенный подход к нарциссизму. Среди всех последующих работ Фрейда сложно найти такую, мысль которой не учитывала бы узловой пункт «К введению в нарциссизм», так же как и все предыдущие приведут в эту точку «формообразования» психоаналитической теории.
Структурный смысл нарциссизма не удобен для терапевтического применения и слабо прочитывается в рамках формальной логики. Специфика психоаналитической теории состоит в исследовании функционального устройства душевной жизни, взамен умножения непротиворечивых описательных концепций. Дух фрейдовского исследования далёк от оценочных морально-этических суждений, к чему напротив и прямо приводит использование термина «нарциссизм» в качестве диагностической категории.
Общий список литературы в конце документа здесь